Рельефы

Рельеф широко использовался со времен протоистории в повествовательных целях. Он имеет великое множество архетипов с весьма различными иконографическими формулами, которые изображают сцены символического характера, такие, как пиршества (празднование бракосочетания Тамуза с Инни-ной) или воинские подвиги первых мифологических героев. Воспроизведение фигуры руководствуется формальными условностями, весьма похожими на правила, которые применялись к египетским рельефам. В них сочетаются каждая из частей тела, которые оказываются более экспрессивными, если их рассматривать с разных точек зрения — в фас и в профиль.

В действительности фигуры не объединяются в ансамбль, а каждая из них изображается изолированно, с пропорциями, которые устанавливаются в зависимости от социальной категории индивидуума и не отражают пространственной глубины.

Один из андроцефальных (человекоголовых) львов, которые охраняли ворота дворца Лшшурназарпала II в Нимруде (известковый камень, высота 3,11 м), в настоящее время хранящийся в Столичном музее Нью-Йорка. Это произведение, датируемое серединой IX столетия до н.э., было представлено с пятью кошачьими лапами. Б фас животное прочно стоит на месте, однако в профиль оно как будто делает шаг вперед. Выточенное с тиарой рогов, символизирующих божественное начало, и поясом, который намекает на его сверхъестественное могущество, оно, как и прочие шеду, представляет собой одно из самых монументальных образцов месопотамского искусства

Сцены располагаются на следующих друг над другом горизонтальных фризах, разделенных линиями. Рельефы первых шумерских эпох выражают огромную жизненную силу посредством изображения движения. Фигуры проступают над поверхностью, которая действует как нейтральный фон, делая возможным его распределение, как это видно по многочисленным предметам повседневного пользования. На одном из сосудов периода Уру-ка III воспроизведена сцена битвы между быком и львом. У льва голова выточена почти в округлом объеме, в объеме, выступающем над поверхностью, отчего образуется сильный контраст. От этого периода остались мноначисленные образцы сосудов из точеного камня, со столь ярко выраженным рельефом, что формы кажутся отделенными от поверхности. Тем не менее эти характерные черты не получили продолжения и впоследствии утвердился барельеф с резными фигурами, такими, как на «Сосуде из Уру-ка» (Багдад, Иракский музей).

На этом сосуде изображается празднование дня Иннины. Он разделен на секции, увеличивающиеся в размерах снизу доверху, чтобы отразить иерархию значений в изображаемых мотивах. Две нижние секции воспроизводят растения и животных, элементы природы, а следующая воплощает носильщиков подношений. В сцене верхней секции, расположенной у горлышка сосуда (поэтому речь идет о самой широкой сцене), повторяется процессия с подношениями перед храмом богини Иннины.

Просверленные плиты

Речь идет о вотивных плитах квадратной формы с отверстием в центре и рельефным украшением. Их темы отражают ритуальные церемонии (священные подношения или закладка храмов), которые выполняют религиозную функцию. Мотив изображения в обобщенной форме выражается в одиночной сцене или в сцене, разделенной на два эпизода неравными полосами. Повествование приобретает индивидуализированный характер, потому что высекается имя изображаемого, а не по какому-то другому типу видимого знака, который бы его идентифицировал. Функция отверстия в центре до конца не ясна. Ее объясняли как точку опоры, на которой висел ритуальный посох или жезл, а также как канал для отвода крови жертвоприношений или святой воды в том случае, если плита была частью жертвенного стола. Среди сохранившихся плит весьма представительной является плита царя Ур-Нины (середина III тысячелетия до н.э.), хранящаяся в Лувре. Она выполнена из глины, причем фигуры — лепные, а детали — резные. Сцена разбита на две секции, из которых выделяется своими крупными размерами фигура царя, основателя династии Лагаша. В верхней секции царь изображен подносящим материал для строительства городского храма вместе со своими сыновьями, запечатленных перед ним вряд.

Занятие охотой рассматривалось ассирийцами как великолепная тренировка для войны. Барельеф со сценой охоты, принадлежавший одному из фризов VIII столетия до н.э. (базальт, высота 1,62 м) и ныне хранящийся в Лувре. Этот рельеф из дворца Хорсабада изображает царевича Саргонида с луком в сопровождении своего сокольничего. Сокольничий изображен в уменьшенном размере по сравнению с царевичем. Эта разница в размерах зафиксирована для того, чтобы показать низшее социальное положение сокольничего

В нижней секции отмечается праздник, и монарх изображен сидя на троне и снова в сопровождении своей семьи. Для выражения последовательности этих двух разных моментов персонажи были развернуты и на каждой из секций изображены с обратным профилем.